Объявления университета

Начальник НИВИТа полковник В. М. Шишковский. Часть 2

Приказом от 28 июля 1936 г. в институте была создана комиссия «по просмотру и проверке социальноэкономической литературы библиотеки института» под председательством Ф. С. Новосельского (начальник кафедры), членов комиссии Ш. Т. Мурановского (начальник кабинета социально-экономических дисциплин), Г. И. Григорова (доцента политэкономии). Комиссии предписывалось 5 августа закончить всю работу и представить акт для утверждения начальнику института. По всей вероятности, по поводу списания «контрреволюционной троцкистской литературы» возникли определенные разногласия и сложности. И об этом было доложено соответствующим органам. Примерно 7 или 8 августа 1936 г. В. М. Шишковского вызвали в Москву. А 13 августа 1936 г. вышел приказ народного комиссара путей сообщения СССР № ЦГЛ/75 «Назначить тов. Матвеева Н. И. начальником Новосибирского института военных инженеров ж.-д. транспорта». Дальнейший ход событий проследить не представляется возможным, так как все приказы НИВИТа с 9 августа 1936 г. по 26 сентября 1936 г. в архивах отсутствуют. Но вызывает определенный интерес личность доцента Г. И. Григорова. 9 августа 1936 г. Г. И. Григоров был назначен начальником кабинета социально-экономических дисциплин, а через неделю (15 августа), уволен из института (оба приказа подписал Л. М. Орлик) [8, л. 159; 10, л. 176]. Новый начальник института Н. И. Матвеев сразу же отменяет приказ № 155 от 15.08.1936 об увольнении Г. И. Григорова и восстанавливает его в должности «и. о. доцента по политэкономии и зав. кабинетом социально-экономических дисциплин с 15.08.36 г.». Спустя полгода бывшие члены комиссии по проверке и пересмотру литературы будут репрессированы (Новосельский Ф. С. – 11.02.1937, Ш. Т. Мурановский – 29.03.1937). За невыполнение приказов и указаний об изъятии антисоветской литературы 5 февраля 1937 г. снимут с работы и репрессируют заместителя начальника библиотеки Шубина, ранее работавшего в должности начальника. Однако по неизвестным причинам бывший начальник НИВИТа остался на свободе и вскоре вернулся в институт в должности заместителя начальника института по военной части. В Положении о батальоне слушателей НИВИТа, утвержденном 8 октября 1936 г., стоит подпись военного заместителя начальника института полковника В. М. Шишковского. Другим подтверждением может служить его распоряжение от 10 октября 1936 г. «О выделении помещения под спортивную школу, для размещения которой отводится большая аудитория на первом этаже, которая с двух часов дня будет служить гимнастическим залом» [9, 10 окт.]. Новый 1937 год начался в стране с громкого политического процесса по делу так называемого параллельного антисоветского троцкистского центра. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила к высшей мере наказания 12 человек, в том числе бывших видных деятелей большевистской партии Ю. Л. Пятакова, Л. П. Серебрякова, Я. А. Лившица, Н. И. Муралова, М.С. Богуславского и др. К десяти годам заключения были приговорены К. Б. Радек, Г. Я. Сокольников, В. В. Арнольд, один (М. С. Строилов) получил 15 лет. Коллектив НИВИТа на митинге 27 января 1937 г. поддержал смертный приговор врагам народа, правда, не единогласно. Преподаватель Г. А. Тартаковский, принятый 19.12.1936 на работу из ЛИИЖТа, выступил в защиту осужденных. Газета «Кадры – транспорту» написала, что он «клеветал на советский народ, называя его кеглями, безмозглыми баранами, которые голосуют, не зная за что» [15, 2 февр.]. Общее собрание научных работников тут же изгнало Г. А. Тартаковского из своих рядов. Приказ по НИВИТУ от 30 января 1937 г. гласил: «Назначенного в НИВИТ по распоряжению ЦУУЗа доцента Тартаковского за антисоветское выступление на общеинститутском митинге 27/I-37 г. по вопросу о контрреволюционной шпионско-диверсионной террористической работе врагов народа, привлекаемых по делу «Параллельного центра», от работы в институте отстранить и исключить из числа преподавателей». В этот же день он был арестован органами НКВД. Через два дня из института был уволен (и «бесследно исчез») преподаватель немецкого языка, кандидат философии Н. В. Арефьев. Буквально на следующий день областная газета «Советская Сибирь» опубликовала статью, где отмечалось, что «на занятиях он [Арефьев] неустанно прославляет Германию, подолгу рассказывает о своей жене, живущей в Берлине, о себе». Партком института принял решение о проведении 11 февраля общего собрания парторганизации с целью обсуждения статьи областной газеты. Кампания по поиску врагов народа в НИВИТе стала набирать обороты. Эти события развивались на фоне так называемого «дела военных», которое, по мнению историка С. А. Попкова, «начало приобретать форму огромного заговора с того момента, как в феврале 1937 г. органы НКВД обнаружили «шайку шпионов и троцкистов» в Доме Красной Армии СибВО – ведомстве Политуправления округа. Ими оказались музыканты из концертной бригады ДКА, которых приглашали для выступлений в японское консульство в Новосибирске. Вскрылась также «засоренность» армейских библиотек «контрреволюционной троцкистской литературой». Вскоре в газете «Железнодорожник Кузбасса» появилась статья «Гнилые либералы и примиренцы в НИВИТе», в которой обвинили В. М. Шишковского и начальника рабфака И. П. Бронникова в том, что они «позволили троцкистским выродкам заканчивать рабфак, допустили их к приемным экзаменам и многих из них приняли в институт». «Несмотря на это, – писал автор Н. Золин, – гнилые либералы и примиренцы Шишковский и Бронников остались безнаказанными. Партком института, обсуждая эти факты, ограничился беззубым и холуйским решением, хотя и установил факт защиты Шишковским троцкистов, исключенных из института». Тут же газета «Кадры – транспорту» подняла вопрос о наличии среди профессорскопреподавательского состава НИВИТа вредителей («предельщиков»), о том, что контрреволюционная «предельческая» литература не только не изъята из библиотеки НИВИТа, а ее продолжали печатать в институте. В качестве доказательства были представлены две изданные брошюры, подготовленные заведующим кафедрой «Движение и грузовая работа», доцентом Э. И. Сафраганом: «Новые методы работ на Томской ж. д.», которая, по утверждению газеты, целиком построена на материале вредителя шпиона Абуашвили, а также учебным пособием-конспектом «Маневровая работа на ж.-д. станциях», составленном на «предельческом» материале проф. И. Н. Васильева и проф. Орлова» [15, 10 февр.]. В феврале 1937 г. в НИВИТе произошло чрезвычайное происшествие, которое еще раз «подставило» В. М. Шишковского.

В день очередной годовщины Красной армии, когда он был ответственным дежурным по институту, в студенческом общежитии состоялась коллективная пьянка. Организаторами и вдохновителями этой «самодеятельности с вином и пивом» явились слушатели Тосетов, Дощечкин, Поспелов, Савинцев и несколько комсомольцев-активистов: профорг Залкиндер, комсорг Якушев, старшина Мончак, бывший комсорг Святских. «Только притуплением классовой бдительности, – писалось в газете “Кадры – транспорту”, – можно объяснить, что враждебное разрешение Шишковского на организацию пьянки в общежитии в день празднования XIX годовщины РККА не получило резкого отпора со стороны коммунистов, комсомольцев и отдельных слушателей» [15, 8 марта]. В газете сообщалось, что начальник института знал о безобразиях, творящихся в общежитии 23–24 февраля, но не использовал своих прав – своевременно не прекратил безобразий. Вначале партком НИВИТа ограничился указанием заместителю начальника института В. М. Шишковскому на неправильность его действий, а потом квалифицировал так называемое разрешение Шишковского как явно преступное дело, враждебное всей постановке дисциплины в Красной армии, и как факт, позорящий военный институт, сводящий на нет всю борьбу за укрепление дисциплины. В. М. Шишковский был исключен из рядов ВКП(б), но оставлен в должности заместителя начальника института. В мае 1937 г. В. М. Шишковского назначают начальником (третьего) лагерного сбора слушателей НИВИТа на базе Юргинского полигона СибВО. Приказом по институту от 19 мая 1937 г. Шишковскому надлежало «обеспечить своевременный выход в лагерь и выполнение лагерной учебы» [13, л. 318]. Согласно учебному плану, слушатели 1–4-х курсов обоих факультетов, сформированные в сводный батальон шестиротного состава, 30 мая отбывали в Юргу, где в течение одного месяца проходили лагерный сбор по программе подготовки молодого бойца РККА. «Дело Тухачевского» (июнь 1937 г.) резко подстегнуло маховик репрессий среди военных в Сибири. В июле 1937 г. В. М. Шишковский вернулся из Юргинских лагерей, пошел в очередной отпуск и вновь попал в поле зрения органов НКВД. В августе 1937 г. заместитель начальника НИВИТа по учебной части Л. М. Орлик, которого в свое время принимал на работу В. М. Шишковский, был снят с работы, арестован и объявлен врагом народа. Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР № 00485 от 11 августа 1937 г. требовал начать широкие операции, направленные на полную ликвидацию диверсионно-шпионской работы польской разведки на территории Союза [19, с. 384–385]. В первых числах сентября в Новосибирске был арестован бывший родственник В. М. Шишковского (по линии жены) Л. С. Киш, которого обвинили в шпионаже на германскую разведку. Инцидент в день физкультурника (26 сентября) стал последним публичным мероприятием, в котором упоминается фамилия В. М. Шишковского. По воспоминаниям выпускника 1938 г. П. Т. Семешко, ситуация выглядела следующим образом: «Был выходной день. Отмечался день физкультурника. Погода была скверная, холодно, периодически шел мелкий дождь. Видимо, кто-то из городских “хозяев” дал команду вывести наш институт на физкультурный парад. Заместитель начальника по военной части полковник Шишковский приказал вывести всех студентов, кроме дипломников, на парад. Форма одежды – сапоги, трусы и майки. Участников парада построили перед общежитием. Ребята возмущались, в колонне стоял протестующий гул. Ожидали полковника Шишковского. Командир батальона капитан Абрамов тоже был возмущен таким приказом и негодовал. Наконец-то появился Шишковский. Абрамов дал команду “Смирно!”, браво подскочил к полковнику, доложил, что по его приказу институт построен для парада, и тут же влепил Шишковскому звонкую пощечину, а сам упал, потеряв сознание (а может, сделал вид). Его тут же отнесли в медпункт, а парад отменили». 28 октября 1937 г. в газете «Железнодорожник Кузбасса» появилась статья под названием «Беспечный партком», в которой секретаря партийного комитета НИВИТа Кочкину критиковали за то, что она проявляет явную беспечность и нерешительность в разоблачении врагов народа: «Небезызвестно, что бывший начальник института Шишковский имел тесные связи с врагами народа, развалил учебную работу института, засорил институт вражеской агентурой. За все это время Шишковский исключен из партии, но продолжает работать в институте до сих пор».

На следующий день приказом по НИВИТу № 194-а от 29 октября 1937 г. полковник В. М. Шишковский был освобожден от должности заместителя начальника института по военной работе, как уволенный в запас приказом народного комиссара обороны СССР. Через два дня в управлении НКВД по Новосибирской области была подписана справка на арест и привлечение к уголовной ответственности по статьям 58-1б, 58-4, 19-58-8, 58-11 УК РСФСР бывшего заместителя начальника НИВИТа В. М. Шишковского, ордер на право обыска и арест датирован 5 ноября 1937 г.

Постановление об избрании меры пресечения и обвинение было предъявлено подследственному через полмесяца – 22 ноября 1937 г. После двухмесячного заключения В. М. Шишковский 19 января 1938 г. был приговорен к высшей мере наказания. Но его еще почти десять месяцев использовали в ходе следствия по делу военного прокурора Сибирского военного округа П. Д. Нелидова [6, с. 316]. 14 ноября 1938 г. высшая мера наказания в отношении В. М. Шишковского была приведена в исполнение. Владимир Михайлович Шишковский реабилитирован определением военной коллегии Верховного Суда СССР от 28 июля 1956 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 июля 1967 г. его восстановили в правах на орден Красного Знамени.

Назад

Список объявлений